02.05.2011 в 09:00

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  Ли Шеннон Кристи:

7 заброшенных чудес СССР
Секретная база подводных лодок, заброшенная ракетная шахта, гигантские экскаваторы, загоризонтная РЛС "Дуга", морской город на платформах "Нефтяные камни", советский андронный коллайдер — ускоритель элементарных частиц и станция изучения ионосферы.
1. Балаклава (Украина, Крым)
Секретная база подводных лодок в небольшом крымском городке Балаклава — один из крупнейших военных объектов, оказавшихся брошенными после распада СССР. С 1961 года под горой Таврос располагался комплекс, где хранились боеприпасы (в том числе и ядерные) и проводился ремонт подводных кораблей. В доках базы могло укрыться до 14 субмарин разных классов, и весь комплекс был способен выдержать прямой удар ядерной бомбы мощностью до 100 кТ. Брошенный в 1993 году объект был растащен на металлолом местными жителями. Без точных карт ходить по многочисленным туннелям базы было опасно, так как существовала реальная опасность заблудиться или упасть в один из многочисленных люков (они открыты, так как крышки местные сдали на металлолом).
В 2002 году было принято решение, сделать из остатков базы подводных лодок в Балаклаве музейный комплекс, посвящённый противостоянию во время Холодной войны.

2. Заброшенная ракетная шахта (Латвия, Кекава)
После развала империи молодым республикам в наследство досталось немало военного имущества, в том числе и разбросанные по лесам пусковые шахты баллистических ракет. Совсем недалеко от столицы Латвии находятся остатки ракетного комплекса «Двина». Построенный в 1964 году объект состоял из 4 пусковых шахт глубиной около 35 метров и подземных бункеров. Значительная часть помещений в настоящее время затоплена, и посещение пусковой установки без опытного гида не рекомендуется. Также представляют опасность и остатки ядовитого ракетного топлива.

3. Гигантские экскаваторы (Россия, Московская область)
До 1993 Лопатинский фосфоритный рудник был вполне успешным действующим месторождением, где добывались нужнейшие для советского сельского хозяйства ископаемые. А с приходом рыночной экономики заброшенные карьеры с гигантскими многоковшовыми экскаваторами стали местом паломничества туристов. Лопатинский рудник интересное место недалеко от Воскресенска. Там встречаются интересные штуки — гигантские экскаваторы (абзацеры) и доисторические окаменелости (аммониты и фрагменты морских рептилий). Еще недавно можно было полазить по бесхозным абзацерам, но теперь их разобрали и остались только действующие, которые охраняются.

4. Загоризонтная РЛС "Дуга" (Украина, Припять)
Титаническое сооружение, построенное в 1985 году для обнаружения запусков межконтинентальных баллистических ракет, могло бы успешно функционировать и по сей день, но на деле проработало меньше года. Гигантская антенна высотой 150 метров и длиной 800 потребляла такое количество электроэнергии, что была построена практически вплотную к чернобыльской АЭС, и, естественно, прекратила свою работу вместе со взрывом станции. В настоящий момент в Припять и в том числе к подножию РЛС возят экскурсии, но забираться на 150-метровую рискуют лишь единицы.

5. Морской город "Нефтяные камни" (Азербайджан)
Союзу нужна была нефть и в 40-х годах прошлого века в Каспийском море в 42 километрах к востоку от Апшеронского полуострова началась ее морская добыча. А вокруг первых платформ начал расти город, также расположенный на металлических эстакадах и насыпях. В период расцвета в открытом море в 110 км от Баку были построены электростанции, девятиэтажные здания общежитий, больницы, дом культуры, хлебзавод и даже лимонадный цех. Был у нефтяников и небольшой парк с настоящими деревьями. Нефтяные камни — это более 200 стационарных платформ, а протяженность улиц и переулков этого города в море достигает 350 километров. Но дешевая сибирская нефть сделала морскую добычу нерентабельной и поселок начал приходить в запустение. Сегодня здесь проживает лишь около 2 тысяч человек.

6. Заброшенный ускоритель элементарных частиц (Россия, Московская область)
В конце 80-х агонизирующий Советский Союз решился на постройку огромного ускорителя элементарных частиц. Кольцевой туннель длиной 21 километр, залегающий на глубине 60 метров, и сейчас находится возле подмосковного Протвино — города физиков-ядерщиков. Это менее сотни километров от Москвы по симферопольскому шоссе. В уже готовый тоннель ускорителя даже начали завозить аппаратуру, но тут грянула череда политических потрясений, и отечественный «адронный коллайдер» так и остался гнить под землей.

7. Станция изучения ионосферы (Украина, Змиев)
Практически перед самым развалом Советского Союза под Харьковом была построена станция ионосферных исследований, которая являлась прямым аналогом американскому проекту HAARP на Аляске, успешно функционирующему и сегодня. Комплекс станции состоял из нескольких антенных полей и гигантской параболической антенны диаметром 25 метров, способной излучать мощность порядка 25 МВт. Но молодому украинскому государству передовая, и весьма дорогостоящая, научная аппаратура оказалась ни к чему, и когда-то секретной станцией ныне интересуются лишь сталкеры и охотники за цветными металлами. Ну и конечно, туристы.

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!

---

29.04.2011 в 09:46

Пишет  Палпатин:

Найдено на просторах необъятной.

Воспитание любимой женщины.

- Я решил жениться!

С такой новостью пришел ко мне в гости младший братишка. Мы сидели на кухне вдвоем, ели жареную картошку, как в детстве, вилками прямо из сковородки. Поддерживая куском хлеба висящую на вилке гроздь хрустящих ломтиков, он, как бы между делом, вдруг огорошил меня новостью. Хоть в этой области не должно было быть сюрпризов, но во избежание дальнейших недоразумений, я поинтересовалась:

- А на ком, если не секрет?
- Как на ком, на Тане, естественно.
Я с облегчением вздохнула. Таню я знала хорошо они уже почти год жили вместе с братом, и, по его рассказам, жили неплохо.
- Тогда поздравляю. Когда?
- Ну, мы пока с датой не определились, возможно, осенью. Так что начинай шить платье, сестренка.
- Подожди, платье мое это тут дело десятое. Ты лучше расскажи, как вы живете? И почему такая спешка?
- Да не, не волнуйся, не по залету. Просто люблю я ее, и она самая лучшая.
- Прям таки идеал? Как Наташа, Оля и Света? съехидничала я.
- Не ерничай, в этот раз все серьезно, обиделся брат. Ну, не идеал, конечно, но без недостатков же людей не бывает, да?
- Ну вот, слова не мальчика, а мужа. Теперь я за тебя спокойна.

Брат помолчал, а потом добавил:
- Вот если бы она еще готовить умела, тогда бы и до идеала недалеко.
Только после этих слов я поняла, зачем он пришел, но торопить события не стала, ждала, пока сам все расскажет.
- Понимаешь, сестренка, я как и все мужики, поесть люблю. Особенно домашнее, и обязательно с мясом. А Таня не готовит, говорит, что не умеет, что лучше куда-нибудь сходить и поесть, чем травиться неумелой стряпней. Или в магазине полуфабрикаты купить. А я вот как подумаю, что и после женитьбы буду как в холостой жизни сосисками и пельменями питаться , или в лучшем случае бутербродами с чаем, так на луну выть хочется. Слушай, может ты поговоришь с ней, объяснишь, что только ее красивыми глазами сыт не будешь. Ну и готовить научишь, а?. Да вот хотя бы эту же жареную картошку, ее же нефиг делать: почистил, на сковородку кинул и все, через двадцать минут готова.
- Ну если нефиг делать, так, может, ты сам готовить будешь? И ты сыт и доволен, и жена на кухне не мучается?
- Нет, не пойдет, не мужское это дело. Не хочу. Она женщина, она и должна мужа кормить.
- Ох, братик, рано тебе еще жениться, рано. Тебе еще свои мозги чистить и чистить. С такими подходами недалеко ваш брак уедет.
- Ладно, не надо мне тут лекций о тендерных ролях. Это мне еще теща начитает, полный курс. Ты мне сестра или ей? Поможешь?

Я задумалась. Бестолочь он, конечно. Но если бы был умнее, но и не женился бы в 22 года. Но отговаривать я его не буду, пусть сам принимает решения о своей жизни и несет за них ответственность.
- Слушай, братишка. Я с ней говорить не буду. Потому что если тебя, человека, которого она любит, не слушает, то и сестра его для него авторитетом не будет. И готовить учить не буду. Если бы сама захотела и попросила тогда с удовольствием. На насильно не научишь.

Надо чтобы она сама захотела, понимаешь? И тут я могу тебе дать совет.
Брат отложил вилку и внимательно на меня посмотрел.

- Значит сделай так: сходи завтра на рынок и купи рыбу. Только рыба должно быть речной, с чешуей и не выпотрошенной. Карп, к примеру. Принеси ее домой и попроси Таню ее приготовить на ужин. Если скажет, что не будет и не умеет, попроси еще раз и потом до самого вечера не напоминай. Когда придет время ужина, спроси где же приготовленный карп? На ее напоминания о том, что она тебе говорила, что готовить не будет, ничего не отвечай, а попроси ее подождать тебя дома, а сам оденься и выйди. Если у вас было заведено питаться готовой едой или полуфабрикатами, то она будет ожидать тебя с пиццей или пельменями. Но бы приведешь с собой сюрприз.
Заранее договорись с какой-нибудь девушкой, чтобы она пришла к вам в гости и приготовила ужин. Девушка обязательно должна быть молодой, красивой и тебе улыбаться. Очень хорошо будет, если девушка будет Тане знакома. Как будешь с ней договариваться это ты уже сам реши. Итак, ты приводишь ее домой а Тане сообщаешь, что, мол, дорогая, если ты не можешь приготовить мне ужин, то это сделает другая. И тут держись. Реакция, кончено, будет бурной и протестующей, но ты внимания не нее не обращай. Приведи девушку в кухню и сиди жди, пока ужин не будет готов. Помни главное, не ввязывайся в сору и выяснение отношений, молча гни свою линию. Потом поужинай и проводи девушку домой. Провожай, обязательно, не меньше часа. Это важно, потому что первые полчаса отсутствия могут спасти тебе жизнь, а вот вторые полчаса нужны ей на глубокие раздумья. Ну а потом набери в грудь воздуха и возвращайся домой. И до самого утра ни словом не вспоминай и не обсуждай то, что произошло. На следующий день принеси ей, к примеру, курицу, и попроси приготовить. Ну а что будет дальше, расскажешь после.

После такого совета, оговорив некоторые детали, брат ушел домой с самыми решительными намерениями и коварными планами. А я стала ждать результатов.

Через неделю брат зашел в гости и начал рассказывать:
- Значит, как ты и советовала, я купил карпа, попросил его приготовить, и естественно, к ужину у нас были только ее насмешливые оправдания. Я заранее договорился с НаташкойПомнишь Наташку, мою бывшую? Так вот, я ей даже детали не стал объяснять, попросил только прийти к нам домой и научить Таню готовить. Наташка и рада была хоть в чем-то показать свое превосходство, поэтому вызвалась с радостью. Итак, приходим мы с Наташей домой, я помогаю ей раздеться и говорю Тане спокойным голосом: Радость моя, раз ты не умеешь готовить, значит это сделает Наташа. Ты бы видела лицо Тани, она даже сказать ничего не смогла, только воздух глотала. А когда увидела, как Наташка по-хозяйски надевает ее фартук и открывает холодильник, так психанула, хлопнула дверью и убежала. Но ты же знаешь Таню, какая она ревнивая. Через десять минут вернулась, заглянула на кухню, увидела картину маслом: Наташка рыбу чистит и хохочет, а я сижу на табуретке и анекдоты ей травлю. Танька зашипела что-то и заперлась в комнате. Ну а Наташка продолжает готовить. Когда из духовки начали просачиваться ароматные запахи, Таня вернулась на кухню и уже спокойным голосом попросила, чтобы Наташка шла домой, а ей надо со мной поговорить. А я, тем же спокойным голосом говорю, что раз Наташа готовила ужин, то и ужинать будет с нами, а ты, Танюша, можешь пока тарелки расставить и хлеб нарезать. И вод представь себе, я сижу, внешне спокоен и доброжелателен. Наташка довольная достает рыбу из духовки и еще комментирует: Что-то у тебя, Танюша, плита давно не чищеная. Я вот лимонным соком с уксусом нагар счищаю, очень помогает, советую тебе как подруге, а Таня от злости аж кипит, но молча раскладывает вилки. Ужинали все вместе. Я нахваливал карпа, Наташка сияла от гордости и радости а Таня с брезгливым видом вытаскивала кости вилкой. Наконец, поели, и я начал собираться. Увидев, что я одеваюсь, Таня пригрозила, что если я сейчас куда-то уйду, то когда вернусь, ее больше не будет. А я сделал вид, что задумался и предложил: Ну, если ты уйдешь, то посуда останется немытой. Может, тогда Наташа останется и поможет посуду помыть? Таня поменялась в лице и прошипела, что нет уж, лучше он сама. Вот так и закончился этот вечер. Я пришел через час, как ты и советовала. Таня уже спала. Утром, она со мной, естественно, не разговаривала. Я сходил в магазин и принес курицу. Правда, пожалел ее немного, и купил без перьев и уже выпотрошенную. Но тем же спокойным тоном попросил ее приготовить. И знаешь что?

- Ну?
- Вечером оказалось, что Таня умеет делать курицу на банке. Такую вкусную, натертую чесночком и с хрустящей корочкой. Вот так вот. О Наташкином визите мы друг другу не напоминали, и все пошло по-старому. Только ем я теперь вкусно и сытно. И не поверишь, даже головные боли у нее прошли. Теперь, как ложимся спать, так она такая ласковая и отзывчивая Наверное, тоже поняла, что если не она, то это сделает с радостью другая. Спасибо за совет, сестренка.
- Да пожалуйста, - я хитро улыбнулась.- Есть только одна деталь, братишка, о которой я тебе не сказала. С этого момента, когда тебя твоя любимая попросит вбить гвоздь или вкрутить лампочку, ты обязательно должен будешь сделать это незамедлительно. Потому что если это сделаешь не ты, то желающие тоже найдутся. Смотри, чтобы не получилось как в том анекдоте, когда ты будешь недоумевать, кто же в твоем доме ножи точит…

---

Буду смотреть самую долгожданную свадьбу в Великобритании и пить чай.
Работа встала.

---

28.04.2011 в 09:43

Пишет  Шрэk:

нда

28.04.2011 в 08:20

Пишет  Senni:

Слов нет - один мат.
Читаю новости: Екатеринбургский биолог Александр Озорнин нашёл более безопасный и эффективный способ предотвращения опасных контактов людей с медведями. Он основал фонд "Бурый медведь" и уже несколько лет подкармливает голодающих хищников. Технология проста: узнав о том, что где-то медведи начали выходить к жилью или дорогам, Александр едет туда на машине, заезжает метров на сто-двести от дороги вглубь леса и вываливает там пару десятков килограммов пищевых отходов. Острое обоняние медведей помогает им находить еду.

После этого мне вспоминается статья,и мат многократно усиливается.
Почему? А я процитирую.

Сразу предупреждаю, что впечатлительным людям, особенно если это чтение досужее, пост лучше не читать. Но если вы бываете в местах обитания медведей, то изложенная информация может помочь вам правильно вести себя и не подвергать опасности жизни медведей.

Когда я впервые оказался в Кроноцком заповеднике, сразу обратил внимание, что сотрудники собирают каждую крошку пищевых отходов и сжигают их, либо вывозят в город. Так теперь делаю и я.

Многие даже не ведают, что попробовавший человеческой еды медведь получает отсроченный смертный приговор. Под угрозой оказываются жизни тех людей, которые окажутся на его пути. Зверь, вкусивший калорийной человеческой пищи, будет использовать любой шанс, чтобы добыть ее еще и еще. И при этом будет употреблять свою звериную силу и умение убивать. Подобное случается на Камчатке ежегодно, в том числе на охраняемых природных территориях. Самый громкий случай - гибель в Южно-Камчатском заказнике легендарного японского фотографа дикой природы Мичио Хошино, убитого и съеденного зверем, которого прикормили еще до его приезда другие безответственные фотографы и киносъемщики. Погиб и медведь. Много других примеров. Сотрудникам заповедника пришлось отстреливать смертельно опасного медведя на реке Шумная, когда там проходил туристический маршрут в Долину гейзеров. Медведь появлялся у костра сразу же по приходу очередной группы, и в 5 метрах ждал, пока каша для туристов сварится, а потом отгонял людей, лапой сваливал кашу на траву и поедал. В поисках пищи рвал палатки и рюкзаки.Там же был случай, когда прикормленный медведь залез в в домик сначала на кухню, а потом и на второй этаж, где его пристрелили. Подобное происходило и в кальдере вулкана Узон, и в Долине гейзеров - то есть в тех местах где бывают туристы и экспедиции. Еще одно проблемное место в заповеднике - Кроноцкий маяк, который находился в ведении военной организации, сотрудники-контрактники которой не утруждали себя утилизацией отходов, поэтому часто возникали конфликтные ситуации с медведями. В последнем случае служивым пришлось забаррикадироваться внутри строения, но медведь сумел взломать окно и преследовал людей внутри здания. Его отстреляли.
Все это случаи прошлых лет.
Сейчас в заповеднике действует жесткое правило, что посторонние люди могут находиться на его территории только в сопровождении инспектора охраны.
Но за пределами заповедника медведи продолжают попадать в беду из-за экологической безграмотности и безответственности людей. Поэтому, когда вы в медвежьих местах, забудьте про "покормить медведя" и сделайте все, чтобы ваши продукты не попали в его когти. Как точно сказал один из комментаторов к предыдущим постам, "один перевернутый на землю котелок каши может убить медведя".


Это что получается, Екатеринбуржский биолог (а ведь умный должен быть человек, а?) целенаправленно прививает медведям желание приходить к населенным пунктам и нападать на людей?!
Идиотизм!

---

Для просмотра

27.04.2011 в 14:19

Пишет  Arin Levindor:

Мрачноватое кино.

Из-за звездного состава ,занятого в фильме,посмотреть наверное попробую, но весь этот психоделический арт-хаус может оказаться не для блондинки.Тот же "Ночной дозор " и "Я обвиняю" Питера Гринуэя,даже где-то понравился,тот же "Летучий Голландец"-Стеллинга был мрачно-средневековен ,но без вывертов.А тут-нюхом чую,придется продраться через сюжет.Это ж не шуточки-на фестивале в Роттердаме и самом Лувре показывали.Не для простых умов-более чем очевидно

1564 год. Питер Брейгель пишет свой шедевр «Восшествие на Голгофу», изображая Иисуса, несущего крест, окруженного толпой зевак и всадников. Образ Иисуса, унижаемого солдатами, по замыслу автора, дожжен был передать положение Фландрии 16 века, пребывающей под жестоким гнетом агрессора – Испании.
«Моя картина расскажет много историй, - говорит Брейгель в начале фильма (очевидно, не только о себе, но и об авторе фильма), - она будет очень большой, чтобы вместить все и всех».
Брейгель расположил на этой и на других своих работах сотни и сотни людей. За каждым из них стоит своя история. Маевский (режиссер), конечно, не мог рассказать все истории, но он выбрал самые яркие, переплетя их искусно с эпизодами из жизни самого фламандского живописца
получил множество позитивных оценок после премьеры на международном кинофестивале Сандэнс (Парк-Сити, США), кинофестивале в Роттердаме, а также после демонстрации в одном из самых престижных музеев мира-Лувре (Париж, Франция).
В своей картине Маевский применил новейшие технологии, которые позволили ожить всем 12 символам картины.
На создание фильма потребовалось 3 года и максимум терпения и воображения.
В фильме были заняты такие актеры как: Рутгер Хауэр, Майкл Йорк и Шарлотта Рэмплинг.



nokino.com.ua/fimffocus/151-melnica-i-krest-the...
www.rutgerhauer.net/news/kartina_lekha_maevskog...

---

26.04.2011 в 20:45

Пишет  TrashTank:

Надо знать

26.04.2010 в 18:43

Пишет  SpiritEagle:

Монолог жены пожарного, погибшего на тушении Чернобыльской АЭС

… Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли… Я говорила ему: «Я тебя люблю». Но я еще не знала, как я его любила… Не представляла… Жили мы в общежитии пожарной части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу какой-то шум. Выглянула в окно. Он увидел меня: «Закрой форточки и ложись спать. На станции пожар. Я скоро буду».

Впечатлительным людям под кат не ходить

Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось… Все небо… Высокое пламя. Копоть. Жар страшный. А его все нет и нет. Копоть от того, что битум горел, крыша станции была залита битумом. Ходили, потом вспоминал, как по смоле. Сбивали пламя. Сбрасывали горящий графит ногами… Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар… Четыре часа… Пять часов… Шесть… В шесть мы с ним собирались ехать к его родителям. Сажать картошку. От города Припять до деревни Сперижье, где жили его родители, сорок километров. Сеять, пахать… Его любимые работы… Мать часто вспоминала, как не хотели они с отцом отпускать его в город, даже новый дом построили. Забрали в армию. Служил в Москве в пожарных войсках, и когда вернулся: только в пожарники! Ничего другого не признавал. (Молчит.) Иногда будто слышу его голос… Живой… Даже фотографии так на меня не действуют, как голос. Но он никогда меня не зовет… И во сне… Это я его зову…
Семь часов… В семь часов мне передали, что он в больнице. Я побежала, но вокруг больницы уже стояла кольцом милиция, никого не пускали. Одни машины «Скорой помощи» заезжали. Милиционеры кричали: машины зашкаливают, не приближайтесь. Не одна я, все жены прибежали, все, у кого мужья в эту ночь оказались на станции. Я бросилась искать свою знакомую, она работала врачом в этой больнице. Схватила ее за халат, когда она выходила из машины:

«Пропусти меня!» – «Не могу! С ним плохо. С ними со всеми плохо». Держу ее:

«Только посмотреть». «Ладно, – говорит, – тогда бежим. На пятнадцать-двадцать минут». Я увидела его… Отекший весь, опухший… Глаз почти нет… «Надо молока. Много молока! – сказала мне знакомая. – Чтобы они выпили хотя бы по три литра». – «Но он не пьет молоко». – «Сейчас будет пить». Многие врачи, медсестры, особенно санитарки этой больницы через какое-то время заболеют… Умрут… Но никто тогда этого не знал… В десять утра умер оператор Шишенок… Он умер первым… В первый день… Мы узнали, что под развалинами остался второй – Валера Ходемчук. Так его и не достали. Забетонировали. Но мы еще не знали, что они все – первые…


Спрашиваю: «Васенька, что делать?» – «Уезжай отсюда! Уезжай! У тебя будет ребенок». А я – беременная. Но как я его оставлю? Просит: «Уезжай! Спасай ребенка!» – «Сначала я должна принести тебе молоко, а потом решим». Прибегает моя подруга Таня Кибенок… Ее муж в этой же палате… С ней ее отец, он на машине. Мы садимся и едем в ближайшую деревню за молоком. Где-то три километра за городом… Покупаем много трехлитровых банок с молоком… Шесть – чтобы хватило на всех… Но от молока их страшно рвало… Все время теряли сознание, им ставили капельницы. Врачи почему-то твердили, что они отравились газами, никто не говорил о радиации. А город заполнился военной техникой, перекрыли все дороги… Перестали ходить электрички, поезда… Мыли улицы каким-то белым порошком… Я волновалась, как же мне завтра добраться в деревню, чтобы купить ему парного молока? Никто не говорил о радиации… Только военные ходили в респираторах… Горожане несли хлеб из магазинов, открытые кульки с булочками… Пирожные лежали на лотках…

Вечером в больницу не пропустили… Море людей вокруг… Я стояла напротив его окна, он подошел и что-то мне кричал. Так отчаянно! В толпе кто-то расслышал: их увозят ночью в Москву. Жены сбились все в одну кучу. Решили: поедем с ними. Пустите нас к нашим мужьям! Не имеете права! Бились, царапались. Солдаты, уже стояли солдаты, нас отталкивали. Тогда вышел врач и подтвердил, что они полетят на самолете в Москву, но нам нужно принести им одежду, – та, в которой они были на станции, сгорела. Автобусы уже не ходили, и мы бегом через весь город. Прибежали с сумками, а самолет уже улетел… Нас специально обманули… Чтобы мы не кричали, не плакали… Ночь… По одну сторону улицы автобусы, сотни автобусов (уже готовили город к эвакуации), а по другую сторону – сотни пожарных машин. Пригнали отовсюду. Вся улица в белой пене… Мы по ней идем… Ругаемся и плачем… По радио объявили, что, возможно, город эвакуируют на три-пять дней, возьмите с собой теплые вещи и спортивные костюмы, будете жить в лесах. В палатках. Люди даже обрадовались: на природу! Встретим там Первое мая. Необычно. Готовили в дорогу шашлыки… Брали с собой гитары, магнитофоны…
Плакали только те, чьи мужья пострадали.

Не помню дороги… Будто очнулась, когда увидела его мать: «Мама, Вася в Москве! Увезли специальным самолетом!» Но мы досадили огород (а через неделю деревню эвакуируют!) Кто знал? Кто тогда это знал? К вечеру у меня открылась рвота. Я – на шестом месяце беременности. Мне так плохо… Ночью сню, что он меня зовет, пока он был жив, звал меня во сне: «Люся! Люсенька!» А когда умер, ни разу не позвал. Ни разу… (Плачет.) Встаю я утром с мыслью, что поеду в Москву. Сама… «Куда ты такая?» – плачет мать. Собрали в дорогу и отца. Он снял со сберкнижки деньги, которые у них были. Все деньги.
Дороги не помню… Дорога опять выпала из памяти… В Москве у первого милиционера спросили, в какой больнице лежат чернобыльские пожарники, и он нам сказал, я даже удивилась, потому что нас пугали: государственная тайна, совершенно секретно.
Шестая больница – на «Щукинской»…
В эту больницу, специальная радиологическая больница, без пропусков не пускали. Я дала деньги вахтеру, и тогда она говорит: «Иди». Кого-то опять просила, молила… И вот сижу в кабинете у заведующей радиологическим отделением – Ангелины Васильевны Гуськовой. Тогда я еще не знала, как ее зовут, ничего не запоминала… Я знала только, что должна увидеть его…
Она сразу меня спросила:
- У вас есть дети?
Как я признаюсь?! И уже понимаю, что надо скрыть мою беременность. Не пустит к нему! Хорошо, что я худенькая, ничего по мне незаметно. – Есть. – Отвечаю.
- Сколько?
Думаю: «Надо сказать, что двое. Если один – все равно не пустит».
- Мальчик и девочка.
- Раз двое, то рожать, видно, больше не придется. Теперь слушай: центральная нервная система поражена полностью, костный мозг поражен полностью…
«Ну, ладно, – думаю, – станет немножко нервным». – Еще слушай: если заплачешь – я тебя сразу отправлю. Обниматься и целоваться нельзя. Близко не подходить. Даю полчаса. Но я знала, что уже отсюда не уйду. Если уйду, то с ним. Поклялась себе!
Захожу… Они сидят на кровати, играют в карты и смеются.
- Вася! – кричат ему.
Поворачивается:
- О, братцы, я пропал! И здесь нашла!
Смешной такой, пижама на нем сорок восьмого размера, а у него – пятьдесят второй. Короткие рукава, короткие штанишки. Но опухоль с лица уже сошла… Им вливали какой-то раствор…
- А чего это ты вдруг пропал? – Спрашиваю.
И он хочет меня обнять.
- Сиди-сиди, – не пускает его ко мне врач. – Нечего тут обниматься. Как-то мы это в шутку превратили. И тут уже все сбежались, и из других палат тоже. Все наши. Из Припяти. Их же двадцать восемь человек самолетом привезли. Что там? Что там у нас в городе. Я отвечаю, что началась эвакуация, весь город увозят на три или пять дней. Ребята молчат, а было там две женщины, одна из них, на проходной в день аварии дежурила, и она заплакала:
- Боже мой! Там мои дети. Что с ними?
Мне хотелось побыть с ним вдвоем, ну, пусть бы одну минуточку. Ребята это почувствовали, и каждый придумал какую-то причину, и они вышли в коридор. Тогда я обняла его и поцеловала. Он отодвинулся:
- Не садись рядом. Возьми стульчик.
- Да, глупости все это, – махнула я рукой. – А ты видел, где произошел взрыв? Что там? Вы ведь первые туда попали…
- Скорее всего, это вредительство. Кто-то специально устроил. Все наши ребята такого мнения.
Тогда так говорили. Думали.

На следующий день, когда я пришла, они уже лежали по одному, каждый в отдельной палате. Им категорически запрещалось выходить в коридор. Общаться друг с другом. Перестукивались через стенку… Точка-тире, точка-тире… Врачи объяснили это тем, что каждый организм по-разному реагирует на дозы облучения, и то, что выдержит один, другому не под силу. Там, где они лежали, зашкаливали даже стены. Слева, справа и этаж под ними… Там всех выселили, ни одного больного… Под ними и над ними никого… Три дня я жила у своих московских знакомых. Они мне говорили: бери кастрюлю, бери миску, бери все, что надо… Я варила бульон из индюшки, на шесть человек. Шесть наших ребят… Пожарников… Из одной смены… Они все дежурили в ту ночь: Ващук, Кибенок, Титенок, Правик, Тищура. В магазине купила им всем зубную пасту, щетки, мыло. Ничего этого в больнице не было. Маленькие полотенца купила… Я удивляюсь теперь своим знакомым, они, конечно, боялись, не могли не бояться, уже ходили всякие слухи, но все равно сами мне предлагали: бери все, что надо. Бери! Как он? Как они все? Они будут жить? Жить… (Молчит). Встретила тогда много хороших людей, я не всех запомнила… Мир сузился до одной точки… Укоротился… Он… Только он… Помню пожилую санитарку, которая меня учила: «Есть болезни, которые не излечиваются. Надо сидеть и гладить руки».
Рано утром еду на базар, оттуда к своим знакомым, варю бульон. Все протереть, покрошить… Кто-то просил: «Привези яблочко». С шестью полулитровыми баночками… Всегда на шестерых! В больницу… Сижу до вечера. А вечером – опять в другой конец города. Насколько бы меня так хватило? Но через три дня предложили, что можно жить в гостинице для медработников, на территории самой больницы. Боже, какое счастье!! – Но там нет кухни. Как я буду им готовить?
- Вам уже не надо готовить. Их желудки перестают воспринимать еду. Он стал меняться – каждый день я встречала другого человека… Ожоги выходили наверх… Во рту, на языке, щеках – сначала появились маленькие язвочки, потом они разрослись… Пластами отходила слизистая… Пленочками белыми… Цвет лица… Цвет тела… Синий… Красный… Серо-бурый… А оно такое все мое, такое любимое! Это нельзя рассказать! Это нельзя написать! И даже пережить… Спасало то, что все это происходило мгновенно; некогда было думать, некогда было плакать.
Я любила его! Я еще не знала, как я его любила! Мы только поженились… Идем по улице. Схватит меня на руки и закружится. И целует, целует. Люди идут мимо, и все улыбаются…
Клиника острой лучевой болезни – четырнадцать дней… За четырнадцать дней человек умирает…

В гостинице в первый же день дозиметристы меня замеряли. Одежда, сумка, кошелек, туфли, – все «горело». И все это тут же у меня забрали. Даже нижнее белье. Не тронули только деньги. Взамен выдали больничный халат пятьдесят шестого размера, а тапочки сорок третьего. Одежду, сказали, может, привезем, а, может, и нет, навряд ли она поддастся «чистке». В таком виде я и появилась перед ним. Испугался: «Батюшки, что с тобой?» А я все-таки ухитрялась варить бульон. Ставила кипятильник в стеклянную банку… Туда бросала кусочки курицы… Маленькие-маленькие… Потом кто-то отдал мне свою кастрюльку, кажется, уборщица или дежурная гостиницы. Кто-то – досочку, на которой я резала свежую петрушку. В больничном халате сама я не могла добраться до базара, кто-то мне эту зелень приносил. Но все бесполезно, он не мог даже пить… Проглотить сырое яйцо… А мне хотелось достать что-нибудь вкусненькое! Будто это могло помочь. Добежала до почты: «Девочки, – прошу, – мне надо срочно позвонить моим родителям в Ивано-Франковск. У меня здесь умирает муж». Почему-то они сразу догадались, откуда я и кто мой муж, моментально соединили. Мой отец, сестра и брат в тот же день вылетели ко мне в Москву. Они привезли мои вещи. Деньги. Девятого мая… Он всегда мне говорил: «Ты не представляешь, какая красивая Москва! Особенно на День Победы, когда салют. Я хочу, чтобы ты увидела». Сижу возле него в палате, открыл глаза:
- Сейчас день или вечер?
- Девять вечера.
- Открывай окно! Начинается салют!
Я открыла окно. Восьмой этаж, весь город перед нами! Букет огня взметнулся в небо.
- Вот это да!
- Я обещал тебе, что покажу Москву. Я обещал, что по праздникам буду всю жизнь дарить цветы…
Оглянулась – достает из-под подушки три гвоздики. Дал медсестре деньги – и она купила.
Подбежала и целую:
- Мой единственный! Любовь моя!
Разворчался:
- Что тебе приказывают врачи? Нельзя меня обнимать! Нельзя целовать!
Мне не разрешали его обнимать… Но я… Я поднимала и сажала его… Перестилала постель… Ставила градусник… Приносила и уносила судно… Всю ночь сторожила рядом…
Хорошо, что не в палате, а в коридоре… У меня закружилась голова, я ухватилась за подоконник… Мимо шел врач, он взял меня за руку. И неожиданно:
- Вы беременная?
- Нет-нет! – Я так испугалась, чтобы нас кто-нибудь не услышал.
- Не обманывайте, – вздохнул он.
Я так растерялась, что не успела его ни о чем попросить.
Назавтра меня вызывают к заведующей:
- Почему вы меня обманули? – спросила она.
- Не было выхода. Скажи я правду – отправили бы домой. Святая ложь!
- Что вы наделали!!
- Но я с ним…
Всю жизнь буду благодарна Ангелине Васильевне Гуськовой. Всю жизнь! Другие жены тоже приезжали, но их уже не пустили. Были со мной их мамы… Мама Володи Правика все время просила Бога: «Возьми лучше меня». Американский профессор, доктор Гейл… Это он делал операцию по пересадке костного мозга… Утешал меня: надежда есть, маленькая, но есть. Такой могучий организм, такой сильный парень! Вызвали всех его родственников. Две сестры приехали из Беларуси, брат из Ленинграда, там служил. Младшая Наташа, ей было четырнадцать лет, очень плакала и боялась. Но ее костный мозг подошел лучше всех… (Замолкает.) Я уже могу об этом рассказывать… Раньше не могла… Я десять лет молчала… Десять лет. (Замолкает.)

Когда он узнал, что костный мозг берут у его младшей сестрички, наотрез отказался: «Я лучше умру. Не трогайте ее, она маленькая». Старшей сестре Люде было двадцать восемь лет, она сама медсестра, понимала, на что идет. «Только бы он жил», – говорила она. Я видела операцию. Они лежали рядышком на столах… Там большое окно в операционном зале. Операция длилась два часа… Когда кончили, хуже было Люде, чем ему, у нее на груди восемнадцать проколов, тяжело выходила из-под наркоза. И сейчас болеет, на инвалидности… Была красивая, сильная девушка. Замуж не вышла… А я тогда металась из одной палаты в другую, от него – к ней. Он лежал уже не в обычной палате, а в специальной барокамере, за прозрачной пленкой, куда заходить не разрешалось. Там такие специальные приспособления есть, чтобы, не заходя под пленку, вводить уколы, ставить катэтор… Но все на липучках, на замочках, и я научилась ими пользоваться… Отсовывать… И пробираться к нему… Возле его кровати стоял маленький стульчик… Ему стало так плохо, что я уже не могла отойти, ни на минуту. Звал меня постоянно: «Люся, где ты? Люсенька!» Звал и звал… Другие барокамеры, где лежали наши ребята, обслуживали солдаты, потому что штатные санитары отказались, требовали защитной одежды. Солдаты выносили судно. Протирали полы, меняли постельное белье… Все делали… Откуда там появились солдаты? Не спрашивала… Только он… Он… А каждый день слышу: умер, умер… Умер Тищура. Умер Титенок. Умер… Как молотком по темечку…

Стул двадцать пять – тридцать раз в сутки… С кровью и слизью… Кожа начала трескаться на руках, ногах… Все покрылось волдырями… Когда он ворочал головой, на подушке оставались клочья волос… Я пыталась шутить:
«Даже удобно. Не надо носить расческу». Скоро их всех постригли. Его я стригла сама. Я все хотела ему делать сама. Если бы я могла выдержать физически, то я все двадцать четыре часа не ушла бы от него. Мне каждую минутку было жалко… Минутку и то жалко… (Долго молчит.) Приехал мой брат и испугался: «Я тебя туда не пущу!» А отец говорит ему: «Такую разве не пустишь? Да она в окно влезет! По пожарной лестнице!» Отлучилась… Возвращаюсь – на столике у него апельсин… Большой, не желтый, а розовый. Улыбается: «Меня угостили. Возьми себе». А медсестра через пленочку машет, что нельзя этот апельсин есть. Раз возле него уже какое-то время полежал, его не то, что есть, к нему прикасаться страшно. «Ну, съешь, – просит. – Ты же любишь апельсины». Я беру апельсин в руки. А он в это время закрывает глаза и засыпает. Ему все время давали уколы, чтобы он спал. Наркотики. Медсестра смотрит на меня в ужасе… А я? Я готова сделать все, чтобы он только не думал о смерти… И о том, что болезнь его ужасная, что я его боюсь… Обрывок какого-то разговора… У меня в памяти… Кто-то увещевает: «Вы должны не забывать: перед вами уже не муж, не любимый человек, а радиоактивный объект с высокой плотностью заражения. Вы же не самоубийца. Возьмите себя в руки». А я как умалишенная: «Я его люблю! Я его люблю!» Он спал, я шептала: «Я тебя люблю!» Шла по больничному двору: «Я тебя люблю!» Несла судно: «Я тебя люблю!» Вспоминала, как мы с ним раньше жили… В нашем общежитии… Он засыпал ночью только тогда, когда возьмет меня за руку. У него была такая привычка: во сне держать меня за руку… Всю ночь…

А в больнице я возьму его за руку и не отпускаю… Ночь. Тишина. Мы одни. Посмотрел на меня внимательно-внимательно и вдруг говорит:
- Так хочу увидеть нашего ребенка. Какой он?
- А как мы его назовем?
- Ну, это ты уже сама придумаешь…
- Почему я сама, если нас двое?
- Тогда, если родится мальчик, пусть будет Вася, а если девочка – Наташка.
- Как это Вася? У меня уже есть один Вася. Ты! Мне другого не надо. Я еще не знала, как я его любила! Он… Только он… Как слепая! Даже не чувствовала толчков под сердцем… Хотя была уже на шестом месяце… Я думала, что он внутри меня мой маленький, и он защищен… О том, что ночую у него в барокамере, никто из врачей не знал. Не догадывался… Пускали меня медсестры. Первое время тоже уговаривали: «Ты – молодая. Что ты надумала? Это уже не человек, а реактор. Сгорите вместе». Я, как собачка, бегала за ними… Стояла часами под дверью. Просила-умоляла… И тогда они: «Черт с тобой! Ты – ненормальная». Утром перед восьмью часами, когда начинался врачебный обход, показывают через пленку: «Беги!». На час сбегаю в гостиницу. А с девяти утра до девяти вечера у меня пропуск. Ноги у меня до колен посинели, распухли, настолько я уставала… Пока я с ним… Этого не делали… Но, когда уходила, его фотографировали… Одежды никакой. Голый. Одна легкая простыночка поверх. Я каждый день меняла эту простыночку, а к вечеру она вся в крови. Поднимаю его, и у меня на руках остаются кусочки его кожи, прилипают. Прошу:
«Миленький! Помоги мне! Обопрись на руку, на локоть, сколько можешь, чтобы я тебе постель разгладила, не покинула наверху шва, складочки». Любой шовчик – это уже рана на нем. Я срезала себе ногти до крови, чтобы где-то его не зацепить. Никто из медсестер не мог подойти, прикоснуться, если что-нибудь нужно, зовут меня. И они фотографировали… Говорили, для науки. А я бы их всех вытолкнула оттуда! Кричала бы! Била! Как они могут! Все мое… Все любимое… Если бы я могла их туда не пустить! Если бы… Выйду из палаты в коридор… И иду на стенку, на диван, потому что я их не вижу. Говорю дежурной медсестре: «Он умирает». – Она мне отвечает: «А что ты хочешь? Он получил тысяча шестьсот рентген, а смертельная доза четыреста. Ты сидишь возле реактора». Все мое… Все любимое. Когда они все умерли, в больнице сделали ремонт… Стены скоблили, взорвали паркет и вынесли… Столярку.
Дальше… Последнее… Помню вспышками… Обрыв…

Ночь сижу возле него на стульчике… В восемь утра: «Васенька, я пойду. Я немножко отдохну». Откроет и закроет глаза – отпустил. Только дойду до гостиницы, до своей комнаты, лягу на пол, на кровати лежать не могла, так все болело, как уже стучит санитарка: «Иди! Беги к нему! Зовет беспощадно!» А в то утро Таня Кибенок так меня просила, молила: «Поедем со мной на кладбище. Я без тебя не смогу». В то утро хоронили Витю Кибенка и Володю Правика… С Витей они были друзья… Мы дружили семьями… За день до взрыва вместе сфотографировались у нас в общежитии. Такие они наши мужья там красивые! Веселые! Последний день нашей той жизни… Такие мы счастливые! Вернулась с кладбища, быстренько звоню на пост медсестре: «Как он там?» – «Пятнадцать минут назад умер». Как? Я всю ночь у него. Только на три часа отлучилась! Стала у окна и кричала: «Почему? За что?» Смотрела на небо и кричала… На всю гостиницу… Ко мне боялись подойти… Опомнилась: напоследок его увижу! Увижу! Скатилась с лестницы… Он лежал еще в барокамере, не увезли… Последние слова его: «Люся! Люсенька!» – «Только отошла. Сейчас прибежит», – успокоила медсестра. Вздохнул и затих… Уже я от него не оторвалась… Шла с ним до гроба… Хотя запомнила не сам гроб, а большой полиэтиленовый пакет… Этот пакет… В морге спросили:
«Хотите, мы покажем вам, во что его оденем». Хочу! Одели в парадную форму, фуражку наверх на грудь положили. Обуть не обули, не подобрали обувь, потому что ноги распухли… Парадную форму тоже разрезали, натянуть не могли, целого тела уже не было… Все – рана… В больнице последние два дня… Подниму его руку, а кость шатается, болтается кость, тело от нее отошло… Кусочки легкого, кусочки печени шли через рот… Захлебывался своими внутренностями… Обкручу руку бинтом и засуну ему в рот, все это из него выгребаю… Это нельзя рассказать! Это нельзя написать! И даже пережить… Это все такое родное… Такое любимое… Ни один размер обуви невозможно было натянуть… Положили в гроб босого…
На моих глазах… В парадной форме его засунули в целлофановый мешок и завязали… И этот мешок уже положили в деревянный гроб… А гроб еще одним мешком обвязали… Целлофан прозрачный, но толстый, как клеенка… И уже все это поместили в цинковый гроб… Втиснули… Одна фуражка наверху осталась…

Съехались все… Его родители, мои родители… Купили в Москве черные платки… Нас принимала чрезвычайная комиссия. И всем говорила одно и то же, что отдать вам тела ваших мужей, ваших сыновей мы не можем, они очень радиоактивные и будут похоронены на московском кладбище особым способом. В запаянных цинковых гробах, под бетонными плитками. И вы должны этот документ подписать… Если кто-то возмущался, хотел увезти гроб на родину, его убеждали, что они, мол, герои и теперь семье уже не принадлежат. Они уже государственные люди… Принадлежат государству. Сели в катафалк… Родственники и какие-то военные люди. Полковник с рацией… По рации передают: «Ждите наших приказаний! Ждите!» Два или три часа колесили по Москве, по кольцевой дороге. Опять в Москву возвращаемся… По рации: «На кладбище въезд не разрешаем. Кладбище атакуют иностранные корреспонденты. Еще подождите». Родители молчат… Платок у мамы черный… Я чувствую, что теряю сознание. Со мной истерика: «Почему моего мужа надо прятать? Он – кто? Убийца? Преступник? Уголовник? Кого мы хороним?» Мама:
«Тихо, тихо, дочечка». Гладит меня по голове… Полковник передает:
«Разрешите следовать на кладбище. С женой истерика». На кладбище нас окружили солдаты… Шли под конвоем… И гроб несли… Никого не пустили… Одни мы были… Засыпали моментально. «Быстро! Быстро!» – командовал офицер.
Даже не дали гроб обнять… И – сразу в автобусы… Все крадком… Мгновенно купили и принесли обратные билеты… На следующий день. Все время с нами был какой-то человек в штатском, с военной выправкой, не дал даже выйти из гостиницы и купить еду в дорогу. Не дай Бог, чтобы мы с кем-нибудь заговорили, особенно я. Как будто я тогда могла говорить, я уже даже плакать не могла. Дежурная, когда мы уходили, пересчитала все полотенца, все простыни… Тут же их складывала в полиэтиленовый мешок. Наверное, сожгли… За гостиницу мы сами заплатили… За четырнадцать суток…
Клиника лучевой болезни – четырнадцать суток… За четырнадцать суток человек умирает…
Дома я уснула. Зашла в дом и повалилась на кровать. Я спала трое суток… Приехала «Скорая помощь». «Нет, – сказал врач, – она не умерла. Она проснется. Это такой страшный сон».
Мне было двадцать три года…

Я помню сон… Приходит ко мне моя умершая бабушка, в той одежде, в которой мы ее похоронили. И наряжает елку. «Бабушка, почему у нас елка? Ведь сейчас лето?» – «Так надо. Скоро твой Васенька ко мне придет». А он вырос среди леса. Я помню сон. – Вася приходит в белом и зовет Наташу. Нашу девочку, которую я еще не родила. Уже она большая. Подросла. Он подбрасывает ее под потолок, и они смеются… А я смотрю на них и думаю, что счастье – это так просто. Я сню… Мы бродим с ним по воде. Долго-долго идем… Просил, наверное, чтобы я не плакала… Давал знак. Оттуда… Сверху…
(Затихает надолго.)

Через два месяца я приехала в Москву. С вокзала – на кладбище. К нему!
И там на кладбище у меня начались схватки… Только я с ним заговорила… Вызвали «Скорую»… Рожала я у той же Ангелины Васильевны Гуськовой. Она меня еще тогда предупредила: «Рожать приезжай к нам». На две недели раньше срока родила…
Мне показали… Девочка… «Наташенька, – позвала я. – Папа назвал тебя Наташенькой». На вид здоровый ребенок. Ручки, ножки… А у нее был цирроз печени… В печени – двадцать восемь рентген… Врожденный порок сердца… Через четыре часа сказали, что девочка умерла… И опять, что мы ее вам не отдадим! Как это не отдадите?! Это я ее вам не отдам! Вы хотите ее забрать для науки, а я ненавижу вашу науку! Ненавижу! Она забрала у меня сначала его, а теперь еще хочет… Не отдам! Я похороню ее сама. Рядом с ним… (Молчит.)
Все не те слова вам говорю… Не такие… Нельзя мне кричать после инсульта. И плакать нельзя. Потому и слова не такие… Но скажу… Еще никто не знает… Когда я не отдала им мою девочку… Нашу девочку… Тогда они принесли мне деревянную коробочку: «Она – там». Я посмотрела… Ее запеленали… Она в пеленочках… И тогда я заплакала: «Положите ее у его ног. Скажите, что это наша Наташенька».
Там, на могилке не написано: Наташа Игнатенко… Там только его имя… Она же была без имени, без ничего… Только душа… Душу я там и похоронила…
Я прихожу к ним всегда с двумя букетами: один – ему, второй – на уголок кладу ей. Ползаю у могилы на коленках… Всегда на коленках… (Бессвязно). Я ее убила… Я… Она… Спасла… Моя девочка меня спасла, она приняла весь радиоудар на себя, стала как бы приемником этого удара. Такая маленькая. Крохотулечка. (Задыхаясь) Она спасла… Но я любила их двоих… Разве… Разве можно убить любовью? Такой любовью!!… Почему это рядом? Любовь и смерть… Вместе… Кто мне объяснит? Ползаю у могилы на коленках… (Надолго затихает).

…В Киеве мне дали квартиру. В большом доме, где теперь живут все, кто с атомной станции. Квартира большая, двухкомнатная, о какой мы с Васей мечтали. А я сходила в ней с ума! В каждом углу, куда ни гляну – везде он… Начала ремонт, лишь бы не сидеть, лишь бы забыться. И так два года… Сню сон… Мы идем с ним, а он идет босиком… «Почему ты всегда необутый?» – «Да потому, что у меня ничего нет». Пошла в церковь… Батюшка меня научил:
«Надо купить тапочки большого размера и положить кому-нибудь в гроб. Написать записку – что это ему». Я так и сделала… Приехала в Москву и сразу – в церковь. В Москве я к нему ближе… Он там лежит, на Митинском кладбище… Рассказываю служителю, что так и так, мне надо тапочки передать. Спрашивает: «А ведомо тебе, как это делать надо?» Еще раз объяснил… Как раз внесли отпевать дедушку старого. Я подхожу к гробу, поднимаю накидочку и кладу туда тапочки. «А записку ты написала?» – «Да, написала, но не указала, на каком кладбище он лежит». – «Там они все в одном мире. Найдут его». У меня никакого желания к жизни не было. Ночью стою у окна, смотрю на небо: «Васенька, что мне делать? Я не хочу без тебя жить». Днем иду мимо детского садика, стану и стою… Глядела бы и глядела на детей… Я сходила с ума! И стала ночью просить: «Васенька, я рожу ребенка. Я уже боюсь быть одна. Не выдержу дальше. Васенька!!» А в другой раз так попрошу: «Васенька, мне не надо мужчины. Лучше тебя для меня нет. Я хочу ребеночка». Мне было двадцать пять лет…
Я нашла мужчину… Я все ему открыла. Всю правду – что у меня одна любовь, на всю жизнь… Я все ему открыла… Мы встречались, но я никогда его в дом к себе не звала, в дом не могла… Там – Вася… Работала я кондитером… Леплю торт, а слезы катятся… Я не плачу, а слезы катятся… Единственное, о чем девочек просила: «Не жалейте меня. Будете жалеть, я уйду». Я хотела быть, как все…
Принесли мне Васин орден… Красного цвета… Я смотреть на него долго не могла… Слезы катятся…

…Родила мальчика. Андрей… Андрейка… Подруги останавливали: «Тебе нельзя рожать», и врачи пугали: «Ваш организм не выдержит». Потом… Потом они сказали, что он будет без ручки… Без правой ручки… Аппарат показывал… «Ну, и что? – думала я. – Научу писать его левой ручкой». А родился нормальный… красивый мальчик… Учится уже в школе, учится на одни пятерки. Теперь у меня есть кто-то, кем я дышу и живу. Свет в моей жизни. Он прекрасно все понимает: «Мамочка, если я уеду к бабушке, на два дня, ты дышать сможешь?» Не смогу! Боюсь на день с ним разлучиться. Мы шли по улице… И я, чувствую, падаю… Тогда меня разбил первый инсульт… Там, на улице… «Мамочка, тебе водички дать». – «Нет, ты стой возле меня. Никуда не уходи». И хватанула его за руку. Дальше не помню… Открыла глаза в больнице… Но так его хватанула, что врачи еле разжали мои пальцы. У него рука долго была синяя. Теперь выходим из дома: «Мамочка, только не хватай меня за руку. Я никуда от тебя не уйду». Он тоже болеет: две недели в школе, две дома с врачом. Вот так и живем. Боимся друг за друга. А в каждом углу Вася. Его фотографии… Ночью с ним говорю и говорю… Бывает, меня во сне попросит: «Покажи нашего ребеночка». Мы с Андрейкой приходим… А он приводит за руку дочку… Всегда с дочкой… Играет только с ней… Так я и живу… Живу одновременно в реальном и нереальном мире. Не знаю, где мне лучше… (Встает. Подходит к окну). Нас тут много. Целая улица, ее так и называют – чернобыльская. Всю свою жизнь эти люди на станции проработали. Многие до сих пор ездят туда на вахту, теперь станцию обслуживают вахтовым методом. Никто там не живет. У них тяжелые заболевания, инвалидности, но работу свою не бросают, боятся даже подумать о том, что реактор остановят. Где и кому они сегодня нужны в другом месте? Часто умирают. Умирают мгновенно. Они умирают на ходу – шел и упал, уснул и не проснулся. Нес медсестре цветы и остановилось сердце. Они умирают, но их никто по-настоящему не расспросил. О том, что мы пережили… Что видели… О смерти люди не хотят слушать. О страшном…»

Людмила Игнатенко, жена погибшего пожарника Василия Игнатенко



По наводке от  точегонеможетбыть

---

24.03.2011 в 15:00

Пишет  Loiso:

---

Хоббит!

---

28.12.2010 в 10:35

Пишет  Свин Вонючка:

Не дождусь, когда соцсети проберутся в автомобили. Обогнал такой пробку по обочине и бац: «14 человек считают, что вы хуйло»

---

я просто плачу)))))))))))))))

22.04.2011 в 08:51

Пишет  Шрэk:

ибо!

21.04.2011 в 23:03

Пишет  усталый летчик:

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

18.04.2011 в 14:11

Пишет  TrashTank:

И все эти правила я постоянно нарушаю
10 чайных НЕЛЬЗЯ

Запрет первый - не пить чай на пустой желудок. Когда пьешь чай на пустой желудок, холодная природа чая, проникая вовнутрь, может охладить селезенку и желудок, что подобно "проникновению волка в дом", в Китае издревле советовали "не пить чай на пустое сердце".

Запрет второй - не пить обжигающий чай. Слишком горячий чай сильно раздражает горло, пищевод и желудок. Длительное употребление очень горячего чая может привести к болезненным изменениям этих органов. По данным зарубежных исследований, частое употребление чая температурой выше 62 градусов ведет к повышенной ранимости стенок желудка и дает симптомы различных болезней желудка. Температура чая не должна превышать 56 градусов.

Запрет третий - не пить холодный чай. В то время как теплый и горячий чай придают бодрость, делают ясным сознание и зрение, холодный чай дает побочные эффекты: застой холода и скопление мокроты.

Запрет четвертый - не пить слишком крепкий чай. Высокое содержание кофеина и танина в крепком чае может стать причиной головной боли и бессонницы.

Запрет пятый - долго не заваривать чая. Если чай заваривать слишком долго, чайные полифенолы и эфирные масла начинают самопроизвольно окисляться, что не только лишает чай прозрачности, вкусовых качеств и аромата, но и значительно снижает питательную ценность чая за счет окисления содержащихся в чайных листьях витаминов С и Р, аминокислот и других ценных веществ. Кроме того, настаиваясь, чай подвергается воздействию окружающей среды, если чай долго томится в тепле, то в нем значительно увеличивается содержание микроорганизмов (бактерий и грибков).

Запрет шестой - не заваривать многократно. Обычно после третьей-четвертой заварки в чайных листьях уже мало что остается. Эксперименты показывают, что первый настой вытягивает приблизительно 50% полезных веществ из чайных листьев. Второй - 30%, а третий всего лишь около 10%, четвертая заварка добавляет еще 1-3%. Если же продолжать заваривать чай дальше, то в настой могут выходить и вредные составляющие, поскольку вредные элементы, содержащиеся в очень небольшом количестве в чайных листьях, выходят в настой в последнюю очередь.

Запрет седьмой - не пить чай перед едой. Большое количество чая, выпитое перед едой, ведет к разжижению слюны, пища начинает казаться безвкусной, кроме того, может временно снизиться усвоение протеина пищеварительными органами. Следовательно, пейте чай за 20-30 минут до еды.

Запрет восьмой - не пить чай сразу после еды. Любое обильное питье сразу после еды приводит к значительному снижению концентрации желудочного сока, и это замедляет пищеварение и нарушает работу всех органов пищеварения, лучше сделать это через 20-30 минут после еды.

Запрет девятый - не запивать чаем лекарства. Дубильные вещества, содержащиеся в чае, расщепляясь, образовывают танин, от которого многие лекарства дают осадок и плохо усваиваются. Поэтому китайцы говорят, что чай разрушает лекарства.

Запрет десятый - не пить вчерашний чай. Чай, постоявший сутки, не только теряет витамины, но также становится идеальной питательной средой для бактерий. Но если чай не испортился, его вполне можно использовать в лечебных целях, но только как наружное средство. Так, настоявшийся за сутки чай богат кислотами и фтором, которые препятствуют кровотечению из капилляров, поэтому вчерашний чай помогает при воспалениях полости рта, болях в языке, экземе, кровоточащих деснах, поверхностных повреждениях кожи, гнойниках. Промывание глаз вчерашним чаем помогает уменьшить неприятные ощущения при проявлении в белках кровеносных сосудов и после слез, а полоскание рта утром перед тем, как чистить зубы, и после еды не только оставляет ощущение свежести, но и укрепляет зубы.

Взаимодействие чая и других продуктов

Чай и сахар

Действительно, сахар, добавленный в чай, особенно в небольших дозах, способствует улучшению вкуса чайного настоя, а разнообразные сахара, входящие в небольшом количестве в состав чайного листа, в процессе производства чёрного чая участвуют в образовании его аромата, так какпри термической обработке они карамелизуются. С другой стороны, слишком большие дозы сахара ухудшают вкус чайного настоя, заглушают специфический чайный аромат. Кроме того, исследования немецких учёных показали, что сахар выступает в роли поглотителя витамина В1, когда мы кладем в настой излишнее количество рафинада.

Поэтому следует привыкнуть пить чай с очень небольшим количеством сахара или с такими сладостями, как изюм или мёд. Это целесообразно делать тем, кто страдает авитаминозом В1, нервными заболеваниями, особенно истощением нервной системы.

Что же касается других сладостей (конфет, восточных сладостей, шоколада), то необходимо учитывать, что все они содержат сахар и, кроме того, ряд пахучих веществ, аромат которых неизбежно заглушает естественный нежный аромат чая. Вот почему получить подлинное наслаждение от настоящего, правильно приготовленного чая нельзя, заедая его одновременно конфетами или иными сладостями.

Лучше пить несладкий чай вприкуску со сладостями так, чтобы глоток чая следовал после того, как сладость уже съедена.

Чай и мука, чай и крупа

Вряд ли сочетание этих слов покажется естественным большинству читателей, и тем не менее весьма многие пьют чай не только с печеньем и пирожными, но и с хлебом, бутербродами. А ведь по существу нетпринципиальной разницы между стаканом пережаренной на масле муки, которую засыпает в чай житель Центральной Азии, и пирожным эклер,
которое запивает чаем посетительница столичного кафе. И в том, и в другом случае чай выполняет роль транспортёра мучного изделия в наш организм.

Помимо этого, чай помогает органам пищеварения усваивать, переваривать тяжёлые мучные и крупяные изделия, а также повышает их питательность. Вот почему сами по себе, подчас тяжёлые для усвоения, мучные изделия в сочетании с чаем могут быть даже в течение длительного времени существенным продуктом питания, способным поддерживать в нужном тонусе жизнедеятельность нашего организма. На этом основано, например, питание некоторых больных чаем с сухарями.

Таким образом, чай дополняет и облагораживает мучные изделия, а не они "приукрашивают" чай. Более того, мучные изделия в общем снижают вкусовые, наиболее притягательные свойства чая, не говоря уже о том, что они попутно убивают его аромат. Вот почему не следует смотреть на чай как на влагу, смачивающую хлеб или печенье. Вот почему с мучными изделиями не следует пить жидкий чай.

Чай и молоко

Многие любители и ценители чайного аромата и вкуса считают кощунством смешивание чая с молоком и сливками, как это делают, например, в Англии. С точки зрения истинного поклонника и знатока чая, употребление чая с молоком, а тем более с маслом, как это принято у монголов, равнозначно порче чая, заглушению его букета.

Какими становятся лечебные, целительные свойства чая от добавки молочных продуктов? Ухудшаются они или нет? Какие процессы происходят при добавке в чайный настой молока? Ведь молоко - продукт со сложнейшим химическим составом. Оказывается, смесь чайного настоя с молоком представляет собой в высшей степени питательный, легко усваиваемый человеческим организмом напиток, обладающий и стимулирующими, и укрепляющими качествами. Как известно, молоко содержит свыше 100 различных питательных веществ, необходимых человеку. Молоко богато витаминами - до 20 видов, причём в масло при переработке переходит лишь 3-4 вида, а остальные остаются в отходах. Вместе с тем цельное несброженное молоко иногда плохо переваривается желудком, чем и объясняется стремление человека использовать для питания в большей мере переработанные и сброженные молочные продукты.

Чай чрезвычайно удачно "исправляет" недостатки молока, облегчая усвояемость его организмом. Более того, растительные жиры и белки, имеющиеся в чайном растворе, смешиваясь с животными жирами и белками молока, создают особо питательный, исключительно полезный для человека жиро-белковый комплекс, не говоря уже о том, что к нему добавляется довольно внушительный набор витаминов и стимулирующих веществ.

Чай и фрукты

Употребление чая с фруктами как с дополнительным ароматизатором и вкусовым компонентом, естественно, не вызывает никаких ухудшений целебных и питательных свойств чая. Наоборот, эти свойства лишь дополняются и тем самым усиливаются. Но специфические ароматические свойства чая при этом всегда изменены, а в некоторых случаях утрачены совершенно. Поэтому введение в чай натуральных соков или свежих и сухих фруктов (например, мелконарезанных яблок, изюма) является делом индивидуального вкуса.

Иногда фрукты добавляют в чай в лечебных целях. Чай в этом случае может служить либо "транспортёром" ряда кислот (лимонной, яблочной, аскорбиновой), могущих в чистом виде вызвать раздражение слизистых оболочек органов пищеварения, либо играть роль усилителя свойств определённых фруктов. Например, при ряде заболеваний рекомендуется вводить в диету продукты, содержащие пектины. К таким продуктам относятся яблоки.

Чай и лимон

Чаще всего чай употребляют с лимоном и реже с другими цитрусовыми (например, в Японии с померанцем, в арабских странах и в Америке с грейпфрутом).

Соединение чая с лимоном в одном блюде - это чисто русское изобретение. Оно оригинально и уникально. Оригинально и приятно по вкусу, уникально по композиции. Дело в том, что до 80-х годов XIX века никому нигде в мире не приходило в голову соединить чай и лимон в одном кушанье-напитке.

Что же происходит при сочетании чая с лимоном (или иными цитрусовыми), если рассматривать это с современной научной точки зрения? Почему это сочетание закрепилось не только как "вкусное", но и "необходимое", "обязательное"?

Дело в том, что в сочетании с цитрусовыми, естественно, усиливаются питательные, целебные свойства чайного напитка: он лучше восстанавливает утраченные силы, утоляет жажду. Именно поэтому чай пьют ныне по русскому образцу с цитрусовыми преимущественно в жарких странах - Индии, Египте, Иране, Турции, во Флориде и Калифорнии (США). Но вкус чая с лимоном изменяется. Он делается "цитрусовым", своеобразным, приятным, но всё же становится "не чайным".

То же самое происходит и при добавлении в чай других фруктов: аромат чая исчезает. Однако неверно представление, будто бы чай с цитрусовыми и другими фруктами и соками, содержащими кислоты, становится "слабым". Чай лишь светлеет, интенсивность его окраски понижается, иными словами, меняется его пигментация, его цвет. Но крепость чая не изменяется.

Фрукты и соки изменяют лишь цвет и аромат чая, не затрагивая, не понижая, а иногда и усиливая его диетические, питательные и целебные свойства. Но тот, кто желает почувствовать истинный вкус того или иного сорта чая, разумеется, не должен смешивать его ни с чем, в том числе и с лимоном.

Чай и пряности

В сочетании с чаем пряности дают обычно сильно действующий, резко стимулирующий напиток, пользоваться которым следует весьма осторожно.

Более безобидно употребление с чаем душистого и горького перца (из расчёта 1-2 зёрнышка на чашку), перечной мяты, тмина, бадьяна и отчасти имбиря.

В то же время систематическое употребление или повышение дозы таких пряностей, как корица, кардамон, гвоздика, мускатный орех, могут вызвать усиленную деятельность или раздражение некоторых органов внутренней секреции, в результате чего при злоупотреблении может наступить нежелательная депрессия. Вот почему пряности употребляют с чаем (а их заваривают вместе с готовым чаем непосредственно в чайнике, причём перец-горошек предварительно раздавливают) лишь в крайне малых дозах и притом изредка.

Итак, при употреблении чая с любыми примесями его аромат изменяется полностью или частично, в одних случаях до неузнаваемости, в других - лишь слегка, но никогда не остаётся неизменным, чистым. Каждый желающий испытать естественный вкус чая должен учитывать это обстоятельство.

---

18.04.2011 в 09:37

Пишет  Караидель:

Фиолетовое черносмородиновое печенье

рецепт

"Переходите на сторону зла, у нас есть печеньки!" По-моему, печеньки на стороне зла должны быть именно такими: убийственно вкусными и инфернально фиолетовыми. Сегодня второй раунд флешмоба, печеньковое зло в чистом виде от yolka. Я сразу знала, что выберу у неё печенье, вопрос был только в цвета, потому что они у неё по-моему всех цветов радуги. Всё-таки художник - всегда художник, даже когда печёт печенье.
Я за неимением миндаля взяла фундук, чуть-чуть уменьшила количество сахарной пудры, убрала манку и ликёр. Даю рецепт как я готовила. И я замораживала тесто, а не просто охлаждала - так оно лучше режется.

Надо:
200 грамм замороженной чёрной смородины
200 грамм сливочного масла
100 грамм сахарной пудры
260 грамм муки
80 грамм молотых орехов
40 грамм кукурузного крахмала

Смородину разморозить. Масло взбить с сахарной пудрой в крем, не прекращая взбивать добавить смородину - часть ягод должна полопаться. Добавить муку, крахмал и орехи, быстро замесить тесто. Сформировать "колбаску" толщиной 3-4 см, завернуть в фольгу, убрать в морозильник на час. Духовку разогреть до 200 градусов. "Колбаску" нарезать на кружочки толщиной 5 мм, печь около 15 минут (можно чуть дольше, оно станет более хрустящим, но начнёт терять свой замечательный цвет).

---

Хочется хреньку такую миниатюрную, для шоколадного фондю.
Вот так тает кусочек шоколадки, макаешь в него клубничку и культурно закусываешь шампанское.
Хорошо ж...
Но у нас что-то я такого не вижу

---

06.04.2011 в 13:00

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  Mikkimi:

Топ-30 самых лучших песен Диснея.

Песни

30.
29.
28.
27.
26.
25.
24.
23.
22.
21.
20.
19.
18.
17.
16.
15.
14.
13.
12.
11.
10.
9.
8.
7.
6.
5.
4.
3.
2.
1.
Мне нравится эта подборка, хотя я бы добавила еще вот эти песни и музыку:

Мои любимые

Гуффи. Фильм:


Мулан:


Анастасия:

Тарзан:

Алладин:

Король Лев 2:

А какие песни из диснеевских мультиков ваши любимые?

Подборка | Не Бест? Пришли лучше!

---

13.04.2011 в 12:40

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  Gavky:

Яйцо в форме сердечка.
Я не особый любитель сердечек, но сама мысль интересная. Так же можно и другие формы делать.


1: Возьмите плотный лист бумаги и сложите его пополам.


2: Сварите яйцо вкрутую.


3: Очистите яйцо, постарайтесь чтобы оно не остыло, затем поместите его в сложенный лист бумаги, расположите деревянную палочку, как показано на фотографии и зажмите все это резинкой.


4: Оставьте так примерно на 10 минут. Пока яйцо не остынет.


5: Снимите резинку, возьмите яйцо и аккуратно разрежьте его пополам.

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!

---

ыыы

Итак, вас выбрала

Шикарная тачка. Ее салон удобен, ее движок силен. Она игрива, всегда пытается выразить себя. Она может участвовать в гонках, она может катать вас по городу. Она выбрала вас, значит, она вам покорна. MercedesBenz CL65AMG

Пройти тест

---

13.04.2011 в 12:13

Пишет  TrashTank:

Ужасы тоталитарной Белоруссии

12.04.2011 в 17:20

Пишет  _FOTINA:

В Белоруссии терактов, сродни московским, до вечера понедельника никогда не было. Но то, как минчане справились с катастрофой в первые часы после взрыва в метро, удивляет и вдохновляет

Вместо того чтобы задирать цены на проезд, таксисты и водители маршруток в Минске стали развозить людей из центра города по домам бесплатно. Сотовые компании объявили о том, что не будут взимать плату за звонки, совершенные в Минске вечером в понедельник, на какие номера ни звонили бы их абоненты.
Те, кто мог нормально передвигаться, стали возвращаться назад, вниз и выносить на руках тех, кто лежал в едком черном дыму без сознания. Даже люди предпенсионного возраста помогали пожарникам выносить раненых на носилках. Молодежь помогала поскорее перебраться через парапеты к выходу женщинам и детям. на самой платформе во время паники многие люди пытались тушить горящих товарищей по несчастью, а не просто отпихивали их от себя.

12 погибших и 162 пострадавших, из которых два десятка в критическом состоянии — таковы официальные после теракта в Минском метро. В отличие от Москвы, тихая, спокойная и наполненная разгуливающим по улицам спецназом белорусская столица не могла быть к этому готова. Случай, конечно, исторический. Сегодня все говорят о том, кому это могло быть выгодно и что будет делать дальше «диктатор Лукашенко», но главное тут, мне кажется, не это.

За годы довольно бедной, но, главное, спокойной жизни Батька научил белорусов солидарности и взаимовыручке. Разница с Москвой здесь была просто запредельной. Во-первых, вместо того чтобы задирать цены на проезд, таксисты и водители маршруток в Минске стали развозить людей из центра города по домам бесплатно. Во-вторых, паника была — и это отчетливо видно на видео — только в первые минуты после взрыва. Очутившись наверху, те, кто пережил шок и мог нормально передвигаться, не сбежали по домам, а стали возвращаться назад, вниз и выносить на руках тех, кто лежал в едком черном дыму без сознания. Кто знает, сколько жизней спасла белорусская солидарность. Один из коренастых парней рассказал мне, что сам практически не пострадал от время взрыва и потом вынес по лестнице шестерых человек и передал их сотрудникам МЧС. Даже люди предпенсионного возраста помогали пожарникам выносить раненых на носилках. Давки, разумеется, тоже не было. По упавшим никто не бежал. Очевидцы рассказывают, что молодежь помогала поскорее перебраться через парапеты к выходу женщинам и детям. Те, кто был в состоянии ходить и не находился в критическом состоянии, не ломились в кареты скорой помощи, а терпеливо ждали, пока в них погрузят всех «критически» больных, стояли в очереди.

Очевидцы рассказывают, что даже на самой платформе во время паники многие люди пытались тушить горящих товарищей по несчастью, а не просто отпихивали их от себя. Зеваки на улицах, пока им это позволял спецназ, подбегали к окровавленным людям и, помимо расспросов, пытались всех успокоить.

В-третьих, как бы кому не нравилась белорусская милиция и прочие силовые структуры, сработали они отлично. Пожарные машины появились на месте происшествия спустя пять минут после взрыва, наряды скорой помощи — примерно в то же время. ГАИ быстро взяла под контроль центральную часть проспекта Независимости и вытеснила с места происшествия частный автотранспорт. Уже через час после трагедии патрульные наряды милиции оцепили все вокруг в радиусе нескольких километров. Кстати сказать, милиция действовала настолько жестко, что даже не позволяла местным журналистам снимать слишком «жестокие» кадры.

Наконец, медицинский персонал оказывал пострадавшим не только физическую, но и психологическую помощь. Журналисты и очевидцы рассказывали, что врачи утешали людей, помогали позвонить их близким. Попутно сотрудники из центров переливания крови срочно начали обзванивать всех своих почетных доноров с просьбой помочь.

Сотовые компании объявили о том, что не будут взимать плату за звонки, совершенные в Минске вечером в понедельник, на какие номера ни звонили бы их абоненты.

Транспорт в Минске, за исключением самого метрополитена, заработал в прежнем режиме буквально через час-другой после взрыва.

Даже сам Батька не изменил себе и появился на месте трагедии, держа за руку своего младшего сынишку Колю. Перед тем как начать экстренное совещание с силовиками, Лукашенко спустился к платформе и возложил цветы. Кто-то скажет — PR, но мне кажется, что если это и так, то выглядело все довольно красиво.

Обычные белорусы в интернете договариваются завтра провести стихийную акцию и в 16 часов вечера встретиться с зажженными свечами на Октябрьской площади. Не знаю, возможно, это звучит странно или нелепо, но, наблюдая за всем этим, я стал впервые в жизни гордиться своей страной.

Алексей Жеглов

Источник



Невидимый Половой Орган рынка негодует... Кто посмел душить свободу предпринимательства?..

---

12.04.2011 в 10:25

Пишет  Шрэk:

Аж прослезился.

11.04.2011 в 20:03

Пишет  Горыныч:

11.04.2011 в 20:32

Пишет  Блудный сын промышленности:

Вставная челюсть кота Маркиза
Братья наши меньшие

«Расскажу о долгой безкорыстной дружбе с котом — совершенно замечательной личностью, с которым под одной крышей провёл 24 радостных года. Маркиз родился на два года раньше меня, ещё до Великой Отечественной войны. Когда фашисты сомкнули вокруг города кольцо блокады, кот пропал. Это нас не удивило: город голодал, съедали всё, что летало, ползало, лаяло и мяукало.

Вскоре мы уехали в тыл и вернулись только в 1946 году. Именно в этот год в Ленинград со всех концов России стали завозить котов эшелонами, так как крысы одолели своей наглостью и прожорливостью…

Однажды ранним утром некто стал рвать когтями дверь и во всю мочь орать. Родители открыли дверь и ахнули: на пороге стоял огромный чёрно-белый котище и не моргая глядел на отца и мать. Да, это был Маркиз, вернувшийся с войны. Шрамы — следы ранений, укороченный хвост и рваное ухо говорили о пережитых им бомбёжках. Несмотря на это, он был силён, здоров и упитан. Никаких сомнений в том, что это Маркиз, не было: на спине у него с самого рождения катался жировик, а на белоснежной шее красовалась чёрная артистическая «бабочка».

Кот обнюхал хозяев, меня, вещи в комнате, рухнул на диван и проспал трое суток без пищи и воды. Он судорожно перебирал во сне лапками, подмяукивал, иногда даже мурлыкал песенку, затем вдруг оскаливал клыки и грозно шипел на невидимого врага. Маркиз быстро привык к мирной созидательной жизни. Каждое утро он провожал родителей до завода в двух километрах от дома, прибегал обратно, забирался на диван и ещё два часа отдыхал до моего подъёма.

Надо отметить, что крысоловом он был отличным. Ежедневно к порогу комнаты он складывал несколько десятков крыс. И, хотя зрелище это было не совсем приятным, но поощрение за честное выполнение профессионального долга он получал сполна. Маркиз не ел крыс, в его повседневный рацион входило всё то, что мог позволить себе человек в то голодное время — макаронные изделия с рыбой, выловленной из Невы, птицы и пивные дрожжи. Что касается последнего — в этом ему отказа не было. На улице стоял павильон с лечебными пивными дрожжами, и продавщица всегда наливала коту 100-150 граммов, как она говорила, «фронтовых».

В 1948 году у Маркиза начались неприятности — выпали все зубы верхней челюсти. Кот стал угасать буквально на глазах. Ветврачи были категоричны: усыпить. И вот мы с матерью с зарёванными физиономиями сидим в зоополиклинике со своим мохнатым другом на руках, ожидая очереди на его усыпление.

— Какой красивый у вас кот, — сказал мужчина с маленькой собачкой на руках. — Что с ним?

И мы, задыхаясь от слёз, поведали ему печальную историю.

— Разрешите осмотреть вашего зверя? — Мужчина взял Маркиза, безцеремонно открыл ему пасть. — Что ж, жду вас завтра на кафедре НИИ стоматологии. Мы обязательно поможем вашему Маркизу.

Когда на следующий день в НИИ мы вытаскивали Маркиза из корзины, собрались все сотрудники кафедры. Наш знакомый, оказавшийся профессором кафедры протезирования, рассказал своим коллегам о военной судьбе Маркиза, о перенесённой им блокаде, которая и стала основной причиной выпадения зубов. Маркизу наложили на морду эфирную маску, и когда он впал в глубокий сон, одна группа медиков сделала слепок, другая вколачивала в кровоточащую челюсть серебряные штыри, третья накладывала ватные тампоны.

Когда всё закончилось, нам сказали прийти за протезами через две недели, а кота кормить мясными отварами, жидкой кашей, молоком и сметаной с творогом, что в то время было весьма проблематично. Но наша семья, урезая свои суточные пайки, справилась. Две недели пролетели мгновенно, и снова мы в НИИ стоматологии. На примерку собрался весь персонал института. Протез надели на штыри, и Маркиз стал похож на артиста оригинального жанра, для которого улыбка — творческая необходимость.

Но протез не понравился Маркизу по вкусу, он яростно пытался вытащить его изо рта. Неизвестно, чем бы закончилась эта возня, если бы санитарка не догадалась дать ему кусочек отварного мяса. Маркиз давно не пробовал такого лакомства и, забыв про протез, стал его жадно жевать. Кот сразу почувствовал огромное преимущество нового приспособления. На его морде отразилась усиленная умственная работа. Он навсегда связал свою жизнь с новой челюстью.

Между завтраком, обедом и ужином челюсть покоилась в стаканчике с водой. Рядом стояли стаканчики со вставными челюстями бабушки и отца. По нескольку раз в день, а то и ночью, Маркиз подходил к стаканчику и, убедившись, что его челюсть на месте, шёл дремать на огромный бабушкин диван.

А сколько переживаний досталось коту, когда он однажды заметил отсутствие своих зубов в стаканчике! Целый день, обнажая свои беззубые дёсны, Маркиз орал, как бы спрашивая домашних, куда они задевали его приспособление? Челюсть он обнаружил сам — она закатилась под раковину. После этого случая кот большую часть времени сидел рядом — сторожил свой стаканчик.

Так, с искусственной челюстью, кот прожил 16 лет. Когда ему пошёл 24-й год, он почувствовал свой уход в вечность. За несколько дней до смерти он уже более не подходил к своему заветному стаканчику. Только в самый последний день, собрав все силы, он взобрался на раковину, встал на задние лапы и смахнул с полки стаканчик на пол. Затем, словно мышь, взял челюсть в свою беззубую пасть, перенёс на диван и, обняв её передними лапами, посмотрел на меня долгим звериным взглядом, промурлыкал последнюю в своей жизни песенку и ушёл навсегда».

Борис СМИРНОВ, газета «Возрождение Милосердия», СПб

---

01.04.2011 в 00:41

Пишет  marsi:

Иллюстратор Тристан Элвелл (Tristan Elwell)

+3

нашла у  Луна